Как появляются и закрепляются традиции в сообществах животных? Являются ли лохматые и пернатые изготовители орудий носителями культуры? Почему одни животные «более культурны», чем другие? И почему, несмотря на разнообразие навыков, передающихся из поколения в поколение с помощью подражания, шимпанзе до сих пор сидят голые под дождём? Да потому, что инновации у животных должны распространяться в вязкой среде носителей видовых стереотипов поведения. Иными словами — трудно нести культуру в массы, если ты обезьяна или ворона.
В последние два десятилетия появилось огромное количество публикаций, посвящённых культуре у животных. А до этого были известны лишь два примера, когда инновация становилась традицией: синицы в Англии, которые проклёвывали крышки бутылок, чтобы добраться до сливок, и японские макаки, которые моют бататы в морской воде, чтобы очистить их от песка.
Синиц, ворующих сливки, обнаружили в 1921 году, в 1949-м была опубликована статья с картой того, как эта традиция распространилась по острову. А в 2000-х, хотя бутылки с алюминиевыми крышками по-прежнему доставляют к дверям коттеджей, синицы перестали интересоваться гомогенизированным обезжиренным молоком.
Макаки, обитающие на острове Кошима, продолжают исправно мыть бататы, которые им привозят исследователи, а началась эта традиция в 1950-е годы с молодой обезьянки-инноватора, которую наблюдатели назвали Имо (по-японски — Картошка).
В терминах современной когнитивной этологии это примеры не культуры, а поведенческих традиций, поскольку речь идёт лишь об одной поведенческой модели. Культура — это блок традиций. Впервые это было описано в статье Chimpanzee culture (Nature, 1999), обобщающей многолетние исследования интернационального коллектива приматологов. У шимпанзе, обитающих в семи заповедниках в разных частях Африки, обнаружили 39 моделей поведения: применение камней, палок, прутиков для «ужения» муравьёв и термитов, изготовление составных орудий (губки из листьев, насаженных на палку, для извлечения воды из дупла), устойчивые модели взаимодействия (включая брачные танцы) и использование листьев как зонтиков. Для орангутанов описано 24 модели поведения: от очистки колючих плодов заострёнными палочками до игры на губной гармошке из листьев — этих приматов тоже можно назвать носителями культуры.
С 2000-х годов английские синицы не интересуются гомогенизированным обезжиренным молоком
В поисках культурных животных исследователям приходится не только карабкаться по покрытым джунглями горам, но и носиться по волнам океанов.
Ольга Филатова (МГУ им. М. В. Ломоносова), Татьяна Ивкович (Санкт-Петербургский государственный университет) и их коллеги по международному проекту FEROP много лет изучают поведение косаток — морских млекопитающих отряда китообразных. Они проследили укоренение в популяциях новаторских способов охоты на тюленей и рыб, а также распространение сложной системы диалектов. Семьи с одинаковыми диалектами объединяются в племена и могут совершенствовать системы сигналов, отказываясь от лишних призвуков или обучаясь новым песням. Интересно отметить, что закреплению традиций как у морских, так и у сухопутных гигантов (слонов) способствует авторитет бабушек — в их отсутствие подростки нередко грешат асоциальным поведением.
У некоторых животных закреплению традиций способствует авторитет бабушек — в их отсутствие подростки нередко грешат асоциальным поведением
Как же укореняется поведенческая традиция в популяции? Вспомним слова начальника пионерского лагеря из фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён»: «Костя стал фехтоваться на палках — и все стали фехтоваться, даже девочки!» Но наш вид — это гений социального обучения. А вот животные «фехтоваться» не спешат. Такие полезные инновации, как ловля рыбы копьём (орангутаны), использование палок в качестве лестниц (гориллы) и даже подкладывание орехов под колёса грузовиков (вороны), либо умирают вместе со своими носителями, либо долгие годы остаются в пределах локальных групп и затем затухают. Так, два подростка-шимпанзе, которые в популяции, не использующей камни как орудия, на глазах у известного приматолога Джейн Гудолл в 1970-е годы убивали скорпионов камнями, вопреки её предсказаниям родоначальниками традиции использования камней не стали. Есть популяции, которые приматологи называют «щелкунчиками», а эта группа ни за последние полвека, ни за предшествующие века орудовать камнями не научилась. Почему? Дело в том, что для животных мозгов обременительно как большое количество врождённых стереотипов поведения на все случаи жизни — от строительства гнезда до способов охоты, — так и способность доходить до всего своим умом.
Для животных мозгов обременительно как большое количество врождённых стереотипов поведения, так и способность доходить до всего своим умом
Баланс может быть тонким и рискованным. Например, у дрозофил, селектированных на способность к обучению, уменьшались сроки жизни и плодовитость. Как говорил герой Шукшина, «не дочитывай до конца книгу, а то спятишь». Используя муравьёв как «дрозофил» для изучения социального взаимодействия, мы пришли к гипотезе распределённого социального обучения: новые модели поведения укореняются там, где есть носители как целых моделей, так и хотя бы их фрагментов, уже записанных в генах, но до поры спящих. Достроить такие фрагменты до целого легче, чем обучаться с нуля.
Яркий пример, подтверждающий эту гипотезу, — новокаледонские вороны, птицы с прекрасными когнитивными способностями: в лаборатории они могут достать, казалось бы, недоступную приманку, в считаные секунды сообразив, как укоротить палочку или согнуть крючок из проволоки. У себя на родине эти птицы достают личинок из-под коры деревьев, ловко преобразуя в крючки прутики, колючки или отрезанные клювом края листьев.
Так делают все вороны, обитающие на острове. И с момента открытия их гибкого и разнообразного орудийного поведения в 1980-е до 2005 года, когда исследователи из Кембриджа опубликовали в Nature свои наблюдения за выращенными в лабораторном инкубаторе птенцами, это явление считалось вороньей культурой. Трое из четырёх птенцов весьма неловко манипулировали предложенными им палочками и листьями, но один сразу оторвал край листа, согнул крючок и достал личинку из укрытия. Это означает, что в популяции ворон есть носители полного стереотипа орудийного поведения, подобно тому как строительное поведение бобров, выращенных без родителей, имеет наследственную основу.
У дрозофил, селектированных на способность к обучению, уменьшались сроки жизни и плодовитость. Как говорил герой Шукшина, «не дочитывай до конца книгу, а то спятишь»
Означает ли это, что приведённые выше примеры культуры у животных основаны на передаче не традиций, а соответствующих генов? Нет, но это может означать, что навыки легче передаются путём подражания в тех группах животных, где есть носители «спящих» фрагментов соответствующего поведения, пусть и небольших. Видимо, это и отличает шимпанзе-«щелкунчиков», дети которых легко усваивают науку манипуляций с камнями, от тех популяций, где два подростка так и состарились с камнями в руках, но подражателей-последователей не нашли. Анализ обширной этологической литературы показывает, что если «поскрести» многие примеры культуры у животных, то за ними часто обнаруживаются врождённые моторные стереотипы.
Поэтому каждый обнаруженный случай культуры у животных надо экспериментально проверять, ведь часто в основе передачи традиций лежат врождённое поведение.
А вопрос о том, каково это — быть животным-инноватором, имеет такой ответ: тяжело.
Что ещё почитать
// О поведении и уме животных
- Резникова Ж.И. Интеллект и язык животных и человека: Введение в когнитивную этологию. М.: Академкнига, 2005. (Второе издание: Юрайт (Москва), 2016. Зоопсихология. Интеллект и язык животных и человека. В 2 частях. Учебник для вузов.)
- Зорина З.А., Полетаева И.И., Резникова Ж.И. Основы этологии и генетики поведения. М.: Издательство МГУ, 2013.
- Reznikova Zh. Animal Intelligence. From individual to social cognition. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2007. 488 р.
- Де Вааль Франс. Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных? Альпина нон-фикшн, 2017.
// О культуре у животных и гипотезе распределённого социального обучения
- Резникова Ж.И., Пантелеева С.Н. Культура у животных: факторы наследственности // Наука в России. 2011. № 6. С. 26–34.
- Резникова Ж.И., Пантелеева С.Н. Возможные эволюционные механизмы «культуры» у животных: гипотеза распределённого социального обучения // Журнал общей биологии. 2015. Т. 76 (4). С. 309–323.
// О культуре, коммуникации и диалектах у китов и других животных
- Филатова О.А., Бурдин А.М., Хойт Э. «Горизонтальный» перенос вокальных традиций в диалектах косаток (Orcinus orca) // Зоологический журнал. 2010. Т. 89. №11. С. 360–367.
- Filatova O. A., Samarra F. I., Deecke V. B., Ford J. K., Miller P. J. & Yurk H. Cultural evolution of killer whale calls: background, mechanisms and consequences // Behaviour. 2015. Vol. 152. Issue 15. Р. 2001–2038.
- Zhanna Reznikova. Studying Animal Language Without Translation: An Insight From Ants. Springer International Publishing AG Switzerland, 2017.
// Как новокаледонский воронёнок изменил представление о вороньей культуре
- Kenward B., Weir A.A.S., Rutz C., Kacelnik A. Tool manufacture by naïve juvenile crows // Nature. 2005. Vol. 433. P. 121–122.
// Об орудийной деятельности животных
- Резникова Ж.И. Исследование орудийной деятельности как путь к интегральной оценке когнитивных возможностей животных // Журн. общ. биологии. 2006. Т. 67. № 1. С. 3–32.
- Beck S.R., Apperly I.A., Chappell J., Guthrie C., Cutting N. Making tools isn’t child’s play // Cognition. 2011. Vol. 119. P. 301–306.
// О соотношении врождённых и приобретённых форм поведения у животных
- Резникова Ж.И. Сравнительно-психологические аспекты онтогенетического развития поведения: экспериментальные исследования // Экспериментальная психология. 2015. Т. 8. № 2. С. 77–104.