Динозавры — это про несправедливость. Я сейчас даже не о том, что они вымерли. Речь пойдёт об общественном восприятии этих ископаемых тварей.
Сотни миллионов детей по всей планете почему-то обожают этих существ. Динозавриков порой любят больше, чем кошек, коров и лошадей вместе взятых. Хотя, казалось бы, не самые симпатичные животные. И пользы от них никакой.
В отличие от взрослого, десятилетний ребёнок никогда не спутает тираннозавра с игуанодоном.
Это какая-то загадочная страсть. «Если хотите, чтобы детская книга продавалась, напишите на ней слово “динозавр”», — объясняла мне сотрудница одного детского издательства. Думаю, этим кто-то должен воспользоваться и выпустить занудный текст о вреде колы, чипсов и гамбургеров, поместив на обложку: «Динозавры этого не ели».
С наступлением пубертатного периода всё обрубается. Словно гормоны парализуют зоны мозга, ответственные за любовь к динозаврам. Помню себя в пятнадцать-шестнадцать лет. Я тогда ходил в геологическую школу при МГУ. Однажды нас повезли в Ульяновскую область — в учебную экспедицию. Перед выходом в поле мы заглянули к местному энтузиасту-палеонтологу Владимиру Ефимову. На столе в его подвальчике лежали три гигантских позвонка, найденные им на речном обрыве возле посёлка Сланцевый Рудник. «Возможно, они принадлежали одному из самых крупных динозавров!» — объяснил он.
Помню, что приобщение к этой находке никаких эмоций у меня не вызвало. Уже тогда меня больше интересовали скромные белемниты, аммониты и брахиоподы — ведь по ним можно было реконструировать, как менялся древний климат. А ещё впереди был переход с тяжеленным рюкзаком системы «Ермак», который натирал плечи и бил по позвоночнику. И нужно было думать о поиске места для лагеря, палатках, костре, готовке. И о девушках…
…Впрочем, рюкзак, костёр и аммониты начисто вытесняли девушек. А уж для динозавров места в голове не оставалось совсем.
Из тех, кто ездил в ту экспедицию, никто не стал специалистом по динозаврам. Это нормально. Ни в одной области не существует такой крутой воронки. Многие дети увлекаются звёздами и планетами. Потом это тоже проходит. Но тысячи взрослых людей всё-таки работают на космос: астрономы, физики, инженеры, биологи, медики, специалисты по системам связи.
А динозавров забывают. Равно как и я забыл ту историю в Ульяновске, пока на днях не пришёл пресс-релиз от Санкт-Петербургского государственного университета. Цитирую:
«Профессор Александр Аверьянов из СПбГУ и Палеонтологического института имени А. А. Борисяка РАН, а также палеонтолог из Ульяновской области Владимир Ефимов описали нового динозавра — волгатитана. <…> Он входит в группу завроподов — гигантских растительноядных динозавров с длинной шеей и хвостом, которые жили на Земле около 65–200 миллионов лет назад. Правда, отмечают учёные, вес древнего ящера с берегов Волги был не самым большим среди его сородичей — около 17 тонн».
(Здесь можно почитать научную статью о новом российском динозавре)
Описали волгатитана по тем самым позвонкам, которые показывали мне в юношестве. Да, времени с тех пор прошло много: моей дочери сейчас как раз шестнадцать, и она давно разлюбила динозавров. Но серьёзная наука — дело небыстрое. Нужно было найти ещё несколько позвонков, тщательно всё проанализировать и сопоставить.
И вот сейчас это существо получило официальное имя — Volgatitan simbirskiensis. Оно происходит от топонимов Волга и Симбирск (старое название Ульяновска, которое ему так и не вернули). А титаны — это такие здоровенные древнегреческие боги. Палеонтологи используют это слово для образования научных имён завропод из группы титанозавров (собственно, и название группы от него образовано).
Снова процитирую пресс-релиз СПбГУ:
«Раньше считалось, что эволюция титанозавров проходила преимущественно в Южной Америке и лишь в позднем мелу некоторые таксоны проникали в Северную Америку, Европу и Азию… Однако недавнее описание тенгризавра из раннего мела Забайкалья и находка волгатитана свидетельствуют, что титанозавры в раннем мелу были распространены гораздо шире и, возможно, важные этапы их эволюции проходили в Восточной Европе и Азии».
Эти слова принадлежат профессору Александру Аверьянову. Он как раз один из очень-очень немногих людей, которые донесли своё увлечение древними ящерами до профессиональной науки.
Говорят, что Александр Аверьянов больше всех в России описал новых родов и видов динозавров.
Например, в Красноярском крае он с коллегами обнаружил останки неизвестного тираннозавра, который получил имя килеск (по-хакасски «ящерица»). Эта хищная тварь с наростом на морде жила 165–167 миллионов лет назад и достигала в длину шести метров.
Ещё Аверьянов занимался классификацией титанозавров. Они, наоборот, были мирными и травоядными. И очень большими — до ста тонн. Несколько лет назад я решил взять у него интервью (подробнее эта история описана в моей книжке «О науке без звериной серьёзности», которую выпустило издательство «Эксмо»).
Для беседы профессор предложил встретиться в кафе. Вообще-то я хотел напроситься к нему в Зоологический институт РАН, который тогда был его основным местом работы: всегда интересно осмотреть рабочее место человека. «К сожалению, не могу пригласить вас в свой институт, поскольку он по пятницам закрыт: экономим электроэнергию», — сообщил мне Аверьянов в письме.
Я подумал, он так шутит.
Перед встречей изучил биографию своего собеседника. Его кандидатская диссертация называлась «Систематика и эволюция зайцев рода Lepus Палеарктики». Докторская написана на близкую тему, но в чуть более глобальных масштабах: «Происхождение, эволюция и филогенетическая система зайцеобразных млекопитающих». Однако в последние годы его публикации посвящены преимущественно завроподам. Какая связь между зайцами и динозаврами? С этого вопроса я и начал интервью.
— После окончания ЛГУ я пошёл работать в Зоологический институт. А в СССР, если ты числился зоологом, нельзя было заниматься ископаемыми животными — только современными. Нужно было переезжать из Ленинграда в Москву, устраиваться в Палеонтологический институт… Я мечтал заниматься динозаврами. В качестве компромисса в аспирантуре взялся за мамонтов: они хоть и вымершие, но относительно недавно, да и современным слонам близкие родственники. Но желающих изучать мамонтов было много, а материалов для исследования мало. В итоге я поменял тему и взялся за зайцев, — с грустью признался мне профессор.
Потом началась перестройка, которая дала свободу не только прессе и политике, но и динозаврам. И Аверьянов смог наконец заняться тем, чем хотел.
Мы проговорили часа два, перескакивая с темы на тему. Например, обсуждали троодонтидов. Это семейство динозавров, больше похожих на куриц, чем на страшных ящеров: длинные задние ноги, перья. Не исключено, что именно от них произошли современные птицы. Но была альтернатива. Считается, что эти существа обладали весьма продвинутым мозгом. И если бы эволюция помогла развивать его дальше…
— Кто знает… Может быть, за этим столом сейчас сидели бы два троодонтида и обсуждали проблемы палеонтологии, — фантазирует Аверьянов.
От динозавров мы перешли к положению дел в науке. Выяснилось, что про электроэнергию — не шутка. Действительно, каждую пятницу в целях экономии Зоологический институт РАН вырубал электричество.
В конце беседы я набрался смелости и задал очень банальный вопрос:
— Скажите, а как вы объясняете обывателям, для чего нужны ваши исследования? В чём их прикладной смысл?
— Нужно, чтобы мы ещё и оправдывались? Но ведь всё наоборот: работа учёных — людей, которые изучают мир, — служит оправданием существования обывателя, который этот мир просто потребляет. Разве не так?
iStock / wikipedia.org