Пикник с динозавром

Гражданская наука: досье проекта

Наука Палеонтология
Кто исследует Санкт-Петербургский государственный университет
Объект Останки древних рыб, динозавров и другие окаменелости
Цель Найти новое древнее животное
Место Санкт-Петербург и Ленинградская область
Сроки Открытые
Сбор испытателей Открыт без даты завершения

— Почти как в песочнице, — слышится сверху ироничный голос. — Ну что, мамонта уже нашли?

Единственный настоящий палеонтолог среди нас — аспирант СПбГУ Иван Кузьмин — лихо перескакивает с одного края красного обрыва на другой, пытаясь найти «плодородное» место. Район, где мы работаем, похож на миниатюрную марсианскую пустыню, которая неожиданно образовалась среди ярко-зелёных берегов реки Оредеж у посёлка Сиверский в 70 километрах от Петербурга. На въезде в посёлок стоит щит: «Обнажения редких девонских отложений».

Берег Оредежа — одно из самых доступных для палеонтологов-любителей мест в Ленинградской области. Правда, ни мамонтов, ни динозавров тут не найдёшь: для них слишком рано — этим слоям 380–390 миллионов лет, а первые динозавры появились только около 220 миллионов лет назад. Девон больше известен как «век рыб». Здесь встречаются кости, чешуйки, иногда и целые скелеты примитивных бесчелюстных — очень давних родственников миног, а также челюстноротых — предков большинства современных рыб и наземных позвоночных, включая человека.

Этим и многим другим любительским находкам, сделанным на окраинах Петербурга, будут рады палеонтологи СПбГУ: в начале лета в университете появился специальный электронный почтовый ящик, куда все желающие могут отправить фотографии окаменелостей. Учёные допускают, что палеонтологическая удача может улыбнуться не только профессионалам, — новое древнее животное может найти любой. Главное — не прятать его дома, а вовремя показать исследователям.

— Смотрите: здесь была большая косточка, — Ваня проводит пальцем по едва заметному светлому пятну на песчанике.

— Я пока вижу только мотылька, — пытаюсь заставить свои глаза хоть что-то разглядеть в этой бесконечной мозаике из мелких камушков.

— Ну, с опытом придёт… — вздыхает Ваня.

Девонские отложения — своего рода слоёный торт, где есть мягкий рассыпчатый «бисквит» и достаточно твёрдая «грильяжная» часть. Такая неоднородность структуры связана с разной интенсивностью течения. Слабое движение воды могло уносить только маленькие частички, и в этом песке можно найти косточку размером с несколько песчинок. Там, где течение было сильнее, встречаются более крупные фрагменты — значит, есть шанс найти кости побольше. Мы копаем там, где «грильяж».

Минут через десять я, кажется, начинаю что-то понимать и протягиваю Ване половинку блестящего тыквенного семечка — это и правда оказывается чешуйка древней девонской рыбы. Чуть позже аспирант выкапывает и демонстрирует нам тонкие узорчатые пластинки. Так выглядят рыбьи зубы и фрагменты кожного скелета псаммостеид — древних бесчелюстных, отдалённо напоминающих донных скатов.

— Надо было взять раскопочный нож, но я его забыл, — вспоминает Ваня.

— А как выглядит раскопочный нож?

— Это обычный нож, который не жалко.

У палеонтологов есть собственные инструменты, текущий набор которых зависит от того, в каком месте проводятся раскопки. Для «мягких» пород берут малярные кисточки, шпатели, препаровальные иглы и даже старые зубные щётки — с их помощью удобно очищать кости. А вот с твёрдым известняком не обойтись без печного молотка и в некоторых случаях даже кувалды. Нередко кости ищут при помощи сита: набирают туда костеносную породу и промывают в реке. Способ трудоёмкий, зато сразу понятно, какие животные и в каком количестве здесь обитали.

— В полевых работах есть три главных момента, — объясняет специалист по мезозойским позвоночным, доцент СПбГУ Павел Скучас. — Во-первых, кость всегда очищают сверху. Если подкопать снизу, она может сломаться под собственной тяжестью. Во-вторых, если кость развалилась, все её фрагменты нужно сложить в один пакет или контейнер, чтобы они не перепутались с другими костями. И третий обязательный момент — этикетка: где, когда и кем сделана находка.

Найти палеонтологическую ценность под Петербургом можно не только в Сиверском, но и, к примеру, на берегах речки Лавы недалеко от Ладожского озера или у речки Тосно в Саблине. Кстати, именно в Саблине ещё в начале 2000-х участница любительской экспедиции Юлия нашла несколько интересных камней с почти что инопланетными существами. Недавно девушка показала их палеонтологам СПбГУ и узнала, что больше 15 лет у неё дома жили эндоцерас и мшанка — древний головоногий моллюск и колониальное морское животное с ветвистыми щупальцами. Обоим экспонатам, как оказалось, около 470 миллионов лет!

— Любители всегда находили и продолжают находить палеонтологические ценности, — рассказывает Павел Скучас. — К примеру, житель Красноярского края, замечательный скульптор и краевед Сергей Краснолуцкий однажды наткнулся на публикацию о том, что в соседней Кемеровской области нашли динозавра. Он знал, что на карьере неподалёку от его дома добывают юрский уголь, поехал туда и нашёл целую динозавровую фауну.

Год назад крупное открытие в палеонтологии помогла сделать семейная пара — Анна и Сергей Бересневы. Они рыбачили на берегу Вятки и заметили крупную челюсть с зубами, которая не была похожа ни на коровью, ни на собачью. Находку показали учёным, и в результате был открыт новый вид парейазавра — таксон назовут по фамилии наблюдательных рыболовов.

— Взаимодействие учёных и любителей, нашедших что-то ценное, развивается по-разному, — говорит Павел Скучас. — Чаще всего это плодотворное сотрудничество. В честь первооткрывателя могут назвать новый вид или род. Палеонтологи могут выразить ему благодарность в статье или даже сделать соавтором публикации, ведь если бы не находка, не было бы и научного исследования.

Если у вас дома лежит окаменелость и вы теряетесь в догадках, кем она была при жизни, отправляйте фотографии на электронный адрес: [email protected]. Возможно, экспонат именно вашей коллекции представляет ценность для палеонтологии.