Футбол для гуманитариев

Игра с мячом в произведениях русской литературы, живописи и музыки первой половины XX века
Поэзия: от Чуковского до Бродского
Изобразительное искусство: квадратный мяч супрематизма
Кино: тот, кто хорошо ловил арбузы
Балет: Шостакович и НКВД
В качестве эпилога
Александр Вовненко    

Этот материал наверняка придётся по вкусу рафинированным интеллектуалам: в нём фигурируют Мандельштам, Бродский, Малевич, Шостакович и прочие классики. При этом футбольным болельщикам он тоже должен понравиться. А ещё его можно смотреть на видео (там лекция со слайдами), слушать (если видео отключить) или читать (на основе лекции мы сделали статью). Универсальная штука получилась — рекомендуем.

Футбол и искусство — это параллельные миры. И представить их соприкосновение или пересечение невообразимо сложно. Так полагал и автор этих строк, пока главный дирижёр Свердловского театра музыкальной комедии, болельщик с многолетним стажем Борис Нодельман в разговоре не сравнил слаженный оркестр с футбольной командой.

Пожалуй, с ним согласился бы и великий тенор Лучано Паваротти. Он мог часами следить за Игрой, поддерживая любимую команду. На открытии проходившего в Италии чемпионата мира — 1990 Паваротти исполнил арию Nessun Dorma из оперы Джакомо Пуччини «Турандот». И решительное «О ночь, рассейся! Исчезайте, звёзды, исчезайте, звёзды! С зарёй мне побеждать! Побеждать! Побеждать!» стало девизом миллионов болельщиков. Вскоре эта запись заняла второе место в UK Singles Chart, составленном по результатам продаж физических носителей. Так высоко в подобных рейтингах произведение классической музыки ещё не поднималось. И это произошло благодаря футболу.

Александр Вовненко
преподаватель Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), лектор образовательного канала «Вилла папирусов»

Поэзия: от Чуковского до Бродского

Символично, что появление игры в ножной мяч в России связано с именем одного из крупнейших меценатов и просветителей начала XX века — Саввы Морозова, а родиной отечественного футбола считается текстильная столица империи — подмосковный город Орехово-Зуево. Здесь по инициативе английских инженеров появилась первая футбольная команда, которая так себя и называла — «Морозовцы».

Становление будущего «спорта номер один» совпало с очередным витком развития русского искусства. Мастера Серебряного века, создавая свой художественный мир, откликались на события и явления реальной жизни. Одним из первых литераторов, упомянувших в стихах Игру, был Саша Чёрный — загадочная фигура русской словесности начала века. Между тем Корней Чуковский вспоминал, что публика сметала с прилавков журналы, в которых печатали его стихи, в том числе эти:

Собрались мальчики из школ.
Забыты вмиг тетрадки,
И шумен бешеный футбол
На стриженой площадке.

В 1913 году Осип Мандельштам пишет стихотворение «Футбольное», в котором проводит параллель между футбольным состязанием и ветхозаветной историей о Юдифи и Олоферне. Сам по себе этот сюжет, ставший притчей о неравной и самоотверженной борьбе за свободу родины, весьма распространён в искусстве. Мандельштам уподобляет подвиг Юдифи футбольной баталии, а забитый мяч становится «тупой головой» Олоферна. В этом стихотворении поэт буквально воссоздаёт единственную хранящуюся в России (в Эрмитаже) картину Джорджоне:

Неизъяснимо лицемерно
Не так ли кончиком ноги
Над тёплым трупом Олоферна
Юдифь глумилась... [и враги].

Мандельштам вернётся к теме Игры через год, когда опубликует в журнале «Златоцвет» стихотворение «Второй футбол». В нём матч изображён уже не как судьбоносный поединок патриотки с агрессором, а как единственное утешение и радость воспитанников военной школы:

Чуть-чуть неловки, мешковаты —
Как подобает в их лета, —
Кто мяч толкает узловатый,
Кто охраняет ворота….

Впоследствии русские поэты ещё не раз обратятся к этой теме. Владимир Набоков, например, в прыжке будет прерывать «стремительный полёт живого мяча». Андрей Вознесенский расскажет историю полузащитника, попавшего мячом «прямо в верхний уголок» собственных ворот. Лирический герой Владимира Высоцкого завидует Пеле, у которого «шевроле в Рио-де-Жанейро», а в песне, посвящённой Льву Яшину, объясняет, что «нож по сердцу каждый гол вратарю». Иосиф Бродский, рисуя идеальный город в «Развивая Платона», и вовсе скажет:

Изо всех законов, изданных Хаммурапи,
Самые главные — пенальти и угловой.

Изобразительное искусство: квадратный мяч супрематизма

В 10-е годы XX века Казимир Малевич совершает революцию в искусстве — создаёт радикально новое направление: супрематизм. Нет, он не просто нарисовал несколько квадратов — он автор концепции, в которой форма и образы утратили прежнее значение, а главным (supremus — высший, превосходный) стал цвет.

В книге, подготовленной к первой выставке, художник так объясняет свои идеи и мотивы:

«Усилие художественных авторитетов направить искусство по пути здравого смысла дало нуль творчества.

И у самых сильных субъектов реальная форма — уродство.

Уродство было доведено у более сильных до исчезающего момента, но не выходило за рамки нуля.

Но я преобразился в нуле форм и вышел за нуль к творчеству, т.е. к Супрематизму, к новому живописному реализму — беспредметному творчеству».

В числе первых работ Малевича, выполненных в супрематической манере, есть картина «Живописный реализм футболиста. Красочные массы в 4-м измерении».

Почему Малевич обратился к этой теме, сказать сложно. Можно лишь предположить, что образ футболиста давал возможность продемонстрировать динамичность композиции из простых геометрических фигур (по мере приближения к цели — мячу — они уменьшаются).

Впрочем, сам художник писал: «Цвет и форма не оформляют ничего, а только стремятся выразить тайную силу ощущений».

С приходом к власти большевиков футбол перестаёт быть спортом или модной забавой. Он становится социальным явлением, а значит, приобретает дополнительный смысл.

Коллективная игра должна служить политическим задачам, воспитывая здоровые, готовые к труду и обороне народные массы. Концепция спортивных обществ, созданных в 1920-е годы, подразумевала, что днём ты несёшь службу в рядах Красной армии или органах государственной безопасности, а в свободное время забиваешь мячи, отстаивая честь своей организации.

В 1922 году один из ближайших соратников Казимира Малевича, художник и дизайнер Эль Лисицкий создаёт своего «Футболиста», используя технику коллажа. Вырезанную фотографию спортсмена он размещает под углом в обрамлении геометрических фигур, плоскостных объектов и линий. Содержательный центр композиции — чёрный круг. Он притягивает внимание, манит. Мы смотрим на футболиста снизу, а он, такое ощущение, вот-вот взлетит, преследуя мяч.

Позже и другие художники, работая в технике коллажа, будут создавать образы физкультурников. Так, в дни первой советской спартакиады в свет выходит серия спортивных открыток Густава Клуциса, где среди «склеенных картинок» с легкоатлетами нашлось место и футболисту.

Нельзя не вспомнить о сатирической работе Александра Родченко «Политический футбол», которую он представил в 1930 году, накануне первого чемпионата мира. Талантливый фотограф и плакатист напомнил о «капиталистических» корнях Игры, приставив к телам футболистов головы полисменов.

Футбол находит отражение и в советской живописи. Одним из удивительных примеров художественного осмысления Игры является работа Юрия Пименова «Футбол» (1926). Яркая и динамичная картина создаёт всё то же ощущение полёта, точнее сказать, взлёта. Художник использует все оттенки синего, отчего исполинские, рельефно прорисованные, атлетичные тела футболистов кажутся лёгкими и воздушными. Они развёрнуты лицом к мячу — символу нового, желанного, символу успеха и победы.

Ряд искусствоведов, описывая эту картину, даже сравнивают её с иконой, называя «новой Троицей». Но всё-таки на иконе лики обращены к зрителю, а футболисты устремлены к мячу, который кажется далёкой планетой в бездонной выси неба.

Значительное место футбол занимает в творчестве Александра Дейнеки. Способный создать нежную и трогательную, почти интимную атмосферу («За занавеской», «Скука»), художник постоянно обращается к теме красоты и силы человеческого тела, предлагая отнюдь не аристократическую натуру. Его персонажи всегда спортивны и отличаются красотой, которая свойственна людям физического труда. Пролетарские тела у Дейнеки идеализированы, но не сусальны. Он создаёт живые образы, которые неподвластны болезням, старению, смерти.

Футбол для Дейнеки — это огромный, под стать пролетариям-богатырям, мир. Более того, как признавался художник, именно работая в 1924 году над «Футболом», он обрёл «свой самостоятельный язык».

Дейнека не пишет поле или газон — игра проходит в невесомости, лишь вершина холма да пасущаяся под деревом лошадь напоминают о планете Земля. Эскизность этой картины, ощущение её незавершённости не мешают любоваться красотой мускулистых загорелых тел. Художник рисует персонажей в различных «упругих» позах, демонстрируя внутреннюю силу и напряжение игроков. Оно передаётся зрителю, который получает возможность взглянуть на схватку глазами футболиста, ожидающего пас «за кадром».

Дейнека вновь вернётся к теме Игры в 1932 году. В картине «Футболист» нет напряжения и динамики. Перед нами манифест, выполненный с почти плакатной откровенностью. Футбол — это символом нового и совершенного, он оттесняет старую жизнь, которую олицетворяет религия, на задний план.

Мяч летит высоко, его цвет и форма могут ввести в заблуждение — чем не Луна, например? Спортсмен же вновь не ведает о существовании всемирного тяготения: исполин, он твёрдо стоит в воздухе, не в пример покосившейся колокольне.

Александр Дейнека создаст несколько образов вратарей. Самый известный (картина 1934 года) можно увидеть в Новой Третьяковке. Художник показывает крупным планом, как голкипер защищает ворота. Персонаж размещён на полотне горизонтально, а его тело Дейнека намеренно удлинил — складывается ощущение, что вратарь чудом поместился на холсте. Он без страха летит параллельно земле навстречу мячу. Чем не иллюстрация к уже упомянутой песне Владимира Высоцкого?

Да, сегодня я в ударе, не иначе —
Надрываются в восторге москвичи, —
Я спокойно прерываю передачи
И вытаскиваю мёртвые мячи.

Кино: тот, кто хорошо ловил арбузы

В 30-е годы образ вратаря становится одним из центральных в советском искусстве. В 1937-м выходит лента Семёна Тимошенко «Вратарь», которую многие считают первым отечественным фильмом о спорте. К сожалению, не сохранилась кинокомедия «Мяч и сердце» (1935), рассказывающая незамысловатую историю знакомства футболиста и воспитательницы детского сада.

«Вратарь» — о том, как талант парня Антона Кандидова ловить арбузы помогает ему сделать карьеру в команде «Торпедо». Сегодня, когда сам фильм забыт, мы всё ещё помним «Спортивный марш» Исаака Дунаевского на стихи Василия Лебедева-Кумача.

В тексте этой песни сформулированы роль и миссия голкипера. Он не столько спортсмен, сколько страж, призванный оберегать границу:

Эй, вратарь, готовься к бою,
Часовым ты поставлен у ворот!
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идёт!

Эта метафора была очень понятна и созвучна моменту. Она соответствовала задачам пропаганды в огромной стране, окружённой врагами.

Балет: Шостакович и НКВД

В 1929 году Управление театров Ленинграда организовало конкурс на сценарий балета о современной жизни. В победившем сценарии Александра Ивановского события разворачивались вокруг футбольной команды спортивного общества «Динамо».

Только представьте: советская команда приезжает в выдуманную капиталистическую страну на промышленную выставку «Золотой век». «Тут противостоят друг другу золотая молодёжь буржуазного Запада, — пишет Ивановский, — с его интригами и клеветой на советских людей и наша советская молодёжь, которую представляет спортивная команда». Но главное, конечно, наши выигрывают футбольный матч!

Работу над музыкой доверили молодому Дмитрию Шостаковичу. В то время он активно сотрудничал с киностудиями и театрами (фильм «Новый Вавилон», спектакли «Клоп» и «Выстрел»). За несколько месяцев Шостакович написал 37 номеров для нового балета. Зрителей ожидали современная хореография, спортивно-акробатические танцы и пантомима.

Увлечённость работой 23-летнего музыканта понятна: новый балет на современный сюжет. В результате появился спектакль «Золотой век». В буклете, вышедшем накануне премьеры, Шостакович писал: «В основу <...> входят два элемента: музыка, относящаяся к современной западноевропейской буржуазной культуре, и музыка пролетарской советской культуры. Сопоставление двух культур являлось моей главной задачей при сочинении “Золотого века”».

Автор признавался, что советские танцы стремился наполнить элементами физкультуры и спорта, а танцы западные — «нездоровой эротикой». Сегодня слова Шостаковича звучат наивно. Буржуазный мир балета представлен скорее музыкой ироничной, гротесковой, и уж вряд ли современный слушатель найдёт в ней эротизм, тем более нездоровый. Но там есть элементы диксиленда, джаза и танцевальные ритмы: канкан, фокстрот, чечётка, танго. Впрочем, Шостакович стремился написать партитуру, как он сам отмечал, с «настоящей симфонической напряжённостью и драматическим развитием». Сегодня музыка к «Золотому веку» чаще звучит на филармонических концертах, хотя в начале 2000-х балет ставился в Большом и Мариинке. Время определило, что достойно остаться в репертуаре, а что следует предать забвению: музыка жива, а хореография забыта.

Следует добавить, что подобные сюжеты не были редкостью в театральной жизни Страны Советов. Так, по заказу Большого театра Виктор Оранский в 1930 году пишет балет «Футболист». Эта спортивно-идеологическая агитка канула в Лету, как и многие её собратья.

Футбол и Шостакович — отдельная тема. Вероятно, «страстным футболистом-любителем» Дмитрий Дмитриевич стал уже после премьеры балета. Известно, что первый чемпионат СССР состоялся в 1936 году. А в письме Шостаковича 1940 года есть фраза: «Я нежно полюбил это поучительное зрелище и уже в течение пяти лет не пропускаю ни одного матча».

Композитор даже окончил судейские курсы и в 1950 году получил статус арбитра республиканской категории. Всю жизнь он посещал матчи, вёл подробный и обстоятельный дневник, в котором фиксировал счёт, «моменты», составы команд. Такой ответственный подход в ту пору был очень важен. В Советском Союзе долгое время не публиковали имена забивших гол: коллективная, мол, игра. А Шостакович мог с лёгкостью сказать, когда и кто забросил мяч в ворота. Всё это вкупе с отличным знанием правил помогало композитору одерживать победу в споре с самыми именитыми футбольными экспертами.

В огромном творческом наследии Шостаковича есть ещё один опус на тему Игры. В 1944 году Дмитрий Дмитриевич написал музыку к номеру «Футбол» для спектакля «Русская река» Ансамбля песни и пляски НКВД им. Феликса Дзержинского (кстати, Железный Феликс был первым председателем общества «Динамо»). Радость и азарт схватки, напряжение атаки — музыка прекрасно иллюстрирует самые яркие эпизоды матча: закрой глаза и увидишь.

В качестве эпилога

Большой зал Московской консерватории. На сцене симфонический оркестр Московской филармонии под управлением Кирилла Кондрашина. В программе концерта Густав Малер. Зал замер и следит за тем, как развивается драматургия Пятой симфонии. Ровно и проникновенно звучит лирическое адажиетто. Оркестровая песня без слов заполняет великий зал, погружая слушателей в бесконечную философскую медитацию.

На балконе — дирижёр Геннадий Рождественский. Его взор прикован ко второму трубачу. Воспользовавшись тем, что в этом фрагменте играют только струнные, духовик приложил к уху портативный радиоприёмник и слушает трансляцию матча «Спартак» — «Динамо», передавая информацию коллегам. И нет ему дела до великой красоты, и не слышит он, как противоборствуют добрые и злые силы, как бьётся человек, чтобы достичь внутренней гармонии…

Иллюстрации

Мира Незнамова

28.02.2020 | news | Просмотры: 511