Рай 2.0

Стоял солнечный ветреный день. Ксения, сидя за рулём белого седана, ехала домой и размышляла. Ей всегда казалось, что худшее в её жизни связано именно с такой погодой — обманчиво тёплой, пронизанной ощущением бренности существования, хрупкости и недолговечности всего вокруг. Она, как обладатель учёной степени, прекрасно осознавала отсутствие корреляции между случайными событиями её биографии и конкретным безобидным метеоявлением. Но сейчас, когда она уезжала с похорон мужа, всё говорило об обратном: холодное осеннее солнце и колышимые ветром деревья — подтверждение, неотъемлемая деталь её гнетущей тоски.

Даниил сейчас в лучшем месте, там, где и она когда-нибудь окажется — и они снова будут вместе, — Ксения безуспешно пыталась себя успокоить.

Она неосознанно потрогала небольшой бугорок под левым ухом — место, куда был вживлён микрочип. Такой же был у её мужа — пластик, микросхемы и передатчики, дарующие, как обещает реклама, вечную жизнь в настоящем раю — Парадизе. Ксения поймала себя на мысли: она сомневается.

Её белый седан проехал мимо рекламного щита: мужчина и женщина, держащиеся за руки, идут по ромашковому полю, освещённому ярким солнцем. Сопровождалась эта безвкусица всем известным слоганом: «Будьте вместе вечно». И там же: «Парадиз — Рай после Земли». Ей вспомнились видеоотчёты о воссоединении уже умерших людей и их беззаботном существовании после жизни, мини-фильмы о целых семьях, вновь обретших родных после смерти, и репортажи о талантливых людях, продолжавших творить даже после земной жизни. Слишком это хорошо, должен быть подвох, — проявляла скепсис Ксения каждый раз, когда видела рекламные материалы Парадиза, в глубине души надеясь, что заблуждается.

Как забавно: раньше люди беззаветно верили в Рай, не располагая доказательствами его существования. А сейчас она — зная, что Рай есть — не уверена. Не уверена: так ли безупречно действует алгоритм; есть ли погрешность переноса личности; да и правда ли это работает так, как указано в роликах, буклетах и всплывающих баннерах. Семьдесят процентов населения страны верят в лучшую жизнь после смерти, научно обоснованную и неоднократно доказанную, и решительно выкладывают немалую сумму за вживление заветного чипа.

Для обывателя система выглядит просто: сознание копируется с точностью до нейрона, после чего чип автоматически и регулярно обновляет копию личности в базе данных.

Ксения успокаивала себя: компьютеры не склонны к ошибкам, хотя иногда их и допускают. Но разве можно сравнить погрешность, допускаемую человеком и нейросетью? Вот если бы люди отвечали за перенос личности – стоило бы опасаться. Но отлаженная система надёжна, как автопилот в машине.

Тот самый автопилот, снизивший смертность на дорогах страны на сорок процентов, и тот, которым Ксения довольно часто пренебрегала. Ведь так, ведя машину, ей гораздо лучше думалось. А сегодня ей было над чем подумать…

Это была даже не вспышка — миллисекундная смена кадров: дорога, освещенная холодным солнечным светом, превратилась в белую комнату без окон, дверей и намёка на мебель.

Ксении показалось, что она разучилась стоять, и будто кто-то делает это за неё. Она попробовала сделать шаг, и нога, которой она даже не чувствовала, перенеслась вперёд, за ней — вторая. Она приподняла руки, посмотрела на них — они как будто стали моложе, пропали морщины и возрастные пятна. На левом запястье появился браслет, похожий на маркировочный, как у пациентов клиник. И опять она не почувствовала рук, будто кто-то прочитал её мысли и заставил руки делать то, что она хотела.

Немного походив по комнате и чуть-чуть привыкнув к новым ощущениям — точней, их отсутствию — Ксения задала себе главный на данный момент вопрос: где она находится? Ответ был очевиден, но он вызывал другие вопросы: что с ней случилось, что происходит сейчас, что делать дальше?

Будто услышав это, перед Ксенией возникла Помощница.

Выждав секундную паузу, гостья, не дожидаясь реакции на своё появление, приступила к выполнению обязанностей:

— Здравствуйте, Ксения Дмитриевна. С сожалением сообщаю, что десятого сентября две тысячи шестьдесят третьего года в пятнадцать часов тридцать три минуты и десять секунд ваше физическое тело перестало подавать сигналы мозговой активности. Однако, с радостью доношу до вашего сведения, что последняя синхронизированная копия личности успешно загружена в систему Парадиз. Добро пожаловать в лучший мир — Рай после Земли.

— Я… я не знаю, что сказать, — неуверенно ответила Ксения.

— Для начала достаточно простого «здравствуйте»!

— Эм, здравствуйте. Я бы хоте…

Помощница бесцеремонно прервала Ксению:

— Увы, мы не располагаем информацией о причинах вашей смерти в физическом мире, и нет, я не читаю мысли, это — лишь самый распространённый вопрос новоприбывших.

— Хорошо, потому что я хотела узнать, могу ли я увидеть мужа?

— Простите?

— Он умер незадолго до меня. Я ехала с его похорон и… И оказалась тут. Он же тоже здесь? Я могу с ним повидаться? Его зовут…

— Вы сможете задать этот и другие вопросы в справочном центре, я же проведу первичный инструктаж для нового жителя Парадиза. Это необходимая процедура.

— Ладно, давайте...

— Прежде всего, обратите внимание на ваше левое запястье, на нём закреплен браслет-идентификатор — это ваш персональный инструмент управления Парадизом.

Ксения посмотрела на браслет — тот тут же создал голографический экран, подстраивающийся под положение глаз хозяйки.

— С его помощью вы можете осуществлять быстрые перемещения между зонами — частной и общей. Ещё вы можете оформить вашу личную площадь по своему усмотрению: в системе около пятидесяти тысяч вариантов отделок на любой вкус. Кроме этого, в систему загружено множество видов досуга. А в случае возникновения каких-либо вопросов вы можете обратиться в справочный центр.

— Хорошо, спасибо.

— Должна проинформировать: вы обязаны явиться в общую зону после первого же извещения. Там вы пройдёте дополнительный инструктаж, получите доступ к рабочему месту и познакомитесь с новыми коллегами.

— Рабочему месту?

— В вашем профиле указано, что вам присуждена учёная степень в области биохимии, и вы достигли определённых успехов в изучении новейших вирусов. Как только ваши наработки и материалы будут загружены в систему, вам будет предоставлено рабочее место с необходимым уровнем химико-физической симуляции. Вы сможете продолжить ваши исследования, результаты которых будут передаваться в физический мир.

— То есть, мои исследования могут помочь, как бы это сказать, живым?

— Термин «живые» не совсем корректен. По множеству критериев мы, в своей нынешней форме, также считаемся «живыми». Но, отвечая на ваш вопрос, — именно так, вы поможете людям из физического мира. Остались ли у вас вопросы?

Ксения на секунду задумалась, выбирая, какой из вопросов задать первым, но Помощница продолжила, не дожидаясь:

— Что ж, в таком случае, не буду вам мешать. По всем дополнительным вопросам обращайтесь в справочный центр. Добро пожаловать в Парадиз, Рай после Земли.

И помощница растворилась в пространстве, словно по щелчку пальцев.

Ксения попыталась осознать всё, что произошло. Мысли путались, её не покидало странное ощущение нереальности происходящего. Она походила по комнате, пытаясь собрать мысли в кучу. Точно: справочный центр. Ксения произнесла это словосочетание вслух, и перед ней появился голографический экран с текстом «чем могу помочь?»

Она ответила, не задумываясь:

— Я хочу увидеться с Даниилом Николаевичем Замятиным.

Анимация на экране показывала: запрос обрабатывается. Система думала около пяти

секунд и тут же выдала результат: «некорректный запрос».

«Действительно некорректный и непоследовательный», — подумала Ксения. И спустя секунду переформулировала:

— Как мне связаться с другим человеком в системе Парадиз?

Тот же ответ: «некорректный запрос».

— Я могу поговорить с кем-то в Парадизе?

«Некорректный запрос».

— Чем ты вообще можешь мне помочь?

Анимация на экране сложилась в несколько вариантов:

• советы по дизайну частной зоны
• переход в общую зону (временно недоступно)
• центр развлечений

Очевидно: в данный момент общение с мужем ей не светит. С другой стороны — свободная коммуникация между новыми жителями Парадиза действительно может создать некоторые этические неудобства. Не в её случае, но гипотетически, если, скажем, жертва убийства захочет найти своего убийцу, или наоборот.

«Может, в общей зоне, где будет проведён дополнительный инструктаж, мне и расскажут, как связаться с Даниилом», — подумала она.

Решив попробовать привыкнуть к новому дому, Ксения нажала на «советы по дизайну частной зоны». Перед ней открылся огромный каталог стен, пола, потолка, источников освещения и мебели. Размер комнаты можно было изменять, создавать двери и окна с определённой живой картиной (очевидно, записанной где-то в физическом мире).

Разобравшись с управлением и попробовав несколько вариантов, Ксения остановилась на простом и эргономичном — настолько, что комната стала напоминать небольшой офис. Постояв секунду и оценив по-новому обставленную комнату, она поймала себя на мысли: этот вариант, как и другие просмотренные, не вызывал отклика в её душе, будто она раз за разом просматривала стерильные интерьеры и просто выбрала наименее неудобный из всех.

Присев на диван, просто по привычке, не из усталости, Ксения нажала на «центр развлечений». Меню, возникшее перед ней, было обширным: фильмы, музыка, книжная библиотека, симуляция прогулки, игры, посещение музеев, театров и концертов.

Отвлечься на фильм показалось хорошей идеей, и она без труда нашла один из самых любимых — тот, который они с Даниилом пересматривали бесчисленное количество раз: чёрную комедию «Ведьмы по соседству».

Комедия была выключена через десять минут. И не потому, что Ксении было скучно — ей было никак. Фильм будто потерял всю свою прелесть и превратился в последовательную череду не смешных ужимок.

Она пролистала список доступных фильмов и поняла: ей не хочется смотреть ни один из них; то же самое с музыкой — ничего не хочется… Может, посетить библиотеку?

Долгий и скрупулёзный поиск подходящей книги оборвало текстовое оповещение, возникшее поверх меню развлечений: «Ксения Дмитриевна, рады сообщить, что ваше рабочее место готово. Коснитесь ЗДЕСЬ, чтобы перейти в общую зону, лабораторный блок № 793». Чуть помедлив, она прикоснулась к экрану — туда, куда просило сообщение.

Миллисекунда — и из своей комнаты Ксения попала в лабораторное пространство. Напротив стоял мужчина в белом халате, будто ждущий её.

Он сухо поприветствовал Ксению:

— Здравствуйте, Ксения Дмитриевна. Меня зовут Григорий, я — глава лабораторного блока номер семьсот девяносто три и ваш ментор в Парадизе.

— Здравствуйте, Григорий. Всё как-то очень быстро происходит.

— Да, и это один из очевидных плюсов Парадиза. Ни секунды впустую. Пойдёмте, я проведу брифинг.

Идти пришлось недалеко: из белого помещения, где оказалась Ксения — по белому коридору — в другое белое помещение, где уже находилось пять человек.

Войдя в комнату, Григорий всех формально поприветствовал — ему ровно так же ответили. Затем он представил Ксению. Среди собравшихся она узнала двоих. Первая — Света, с которой она лет пять назад вступила в жаркую полемику на одной научной конференции. Спор был о допустимости создания карантинных лагерей для заражённых инфекцией TRX-13. Как позже заметил Даниил, сопровождавший её в тот день, «эта дамочка — редкостная сука».

Ещё она узнала мужчину, Алексея, работавшего в её лаборатории, но в другом отделе. Ксения запомнила его лицо благодаря общей рассылке, в которой сообщалось, что сотрудник трагически скончался и прочий формальный набор, читать который у неё не было ни времени, ни желания. Однако её коллеги поговаривали, что причина смерти – петля, затянутая на шее по собственному желанию. До чего ж иронично, — подумала Ксения, — самоубийца попал в Рай.

Брифинг прошёл быстро: Григорий рассказал о нынешнем проекте — неоконченном Ксенией при жизни изучении новой мутации гриппа, устойчивой к антибиотикам. Затем он очертил фронт работ, раздал задачи каждому присутствующему, после чего по его команде зал заседаний преобразился в полностью оборудованную лабораторию.

Работа шла безупречно — Ксения была поражена точностью физической модели. Какие-то нюансы и мелкие недочёты всё же бросались в глаза, но, в целом, симуляция казалась максимально приближенной к реальности: клетки вируса подавляли любое противодействие также, как делали это тогда, в её последний рабочий день при жизни. Тот самый день, когда ей позвонили из больницы, в которую доставили Даниила.

Ксении ассистировал Алексей, они работали молча, точно понимая, что от каждого требуется в определённый момент.

Исследуемый вирус вступил в длительное противостояние с новейшим антибиотиком

— Ксения следила за реакциями в монитор, подключённый к микроскопу. Делая записи

на основе наблюдений, она обратилась к Алексею:

— Эта симуляция — насколько она точна?

— Не на сто процентов, если вы об этом.

— Так какой в этом смысл, если мы не можем быть уверены в стопроцентной точности наших опытов?

— В этом нет необходимости — мы создаём примерную теоретическую базу для учёных там, — Алексей показал куда-то в пол, очевидно, на Землю, — в физическом мире. Нам важней отсеять тупиковые пути — чтобы специалисты там могли работать в верном направлении.

— Ксения вспомнила, как пару лет назад одно из её перспективных исследований закрыли, объяснив тем, что его несостоятельность уже доказана. Долгие разбирательства с руководителями всех уровней ни к чему не привели, равно как и не пролили свет на происхождение мистических доказательств, с которыми она, меж тем, ознакомилась и была поражена — всё было точно аргументировано и показывало бесперспективность дальнейших исследований в этом направлении. Теперь она поняла, что тогда произошло.

— Интересный подход, но, как мне кажется, стоило бы ставить учёных там, — Ксения показала в пол, — в известность.

— Боюсь, работа бы просто встала, если не хуже. Только представьте, сколько ненужных вопросов о правах уже умерших и этических аспектах использования плодов их труда это могло бы поднять.

Очевидно, Алексей уже много раз задумывался об этих аспектах и, кажется, даже не возражал. Он добавил:

— Справедливая цена вечной жизни, как по мне.

— Тебя всё устраивает?

— Конечно, я занимаюсь любимым делом, но при этом не устаю, не раздражаюсь от нехватки денег, не испытываю голода и депрессии.

Ксении вспомнились суицидальные подробности его биографии, и она решила сменить тему на более важную:

— Скажи, а как вы здесь видитесь с друзьями или родными?

— Не совсем понял вопрос.

— Скажем, я хочу увидеть мужа, который должен был попасть в Парадиз ещё до меня.

— Как бы так сказать… Никак.

— То есть?

— Вся наша жизнь — это работа здесь или время в частной зоне, пока наши наработки делегируются в физический мир. Ни у кого нет связи с близкими.

В разговор беспардонно вмешалась Света.

— Ну как, TRX-13 уничтожил половину Европы, как я и говорила, или у правительств таки хватило мозгов изолировать больных?

Ксения посмотрела на Свету — неприятную в общении и внешне, циничную и твердолобую женщину, встретившую свой конец в физическом мире, пренебрегши техникой безопасности в сочетании с большим количеством алкоголя.

Нужно было что-нибудь ответить:

— Светлана, вы совсем не изменились.

— Так что — уничтожил или нет?

— Власти приняли решении о создании изоляционных лагерей, если вас это действительно волнует.

— Не очень, если честно, но наличие мозгов хоть у кого-то там определённо должно радовать. Да ведь?

— Несомненно.

— А вы, как я поняла, скучаете по родным? По вашему, как там его, Диме?

— Даниилу.

– Помню-помню: глуповатого вида такой простачок. И что вы в нём нашли?

— Вы же понимаете, что ваше оценочное суждение меня не особо волнует, — спокойно ответила Ксения и сама удивилась тому, что слова Светы её действительно не задели.

Ей, более того, показалось странным, что эта женщина не вызывает у неё прежнего отвращения. Скорее она осознавала, что Света ей неприятна, и нужно отвечать соответствующе, но искренняя неприязнь исчезла без следа.

Меж тем, беседа продолжалась:

— Не сомневаюсь. Но всё же скажите: зачем вам сдался этот балласт из физического мира? И не говорите, что любите его – не поверю.

— Скажу честно, я не понимаю, что вы хотите услышать.

— Просто интересно — зачем вам понадобилось искать вашего мужа? В совершенном мире, лишённом болванов, материальных потребностей и бессмысленных переживаний, вы, неглупая женщина, ищете своего совершенно ненужного вам мужа. Это, как по мне, очень странно.

— Боюсь, не смогу удовлетворить ваш интерес, Светлана.

— Тогда позвольте мне удовлетворить ваш, Ксения. Не ждите встречи с мужем, потому что его здесь нет.

— Почему же?

— Сюда не попадают идиоты, Ксения. Нейросеть Парадиза достаточно умна, чтобы ещё на подходе отсеивать тех, кто будет бесполезно тратить вычислительные мощности системы.

— Интересно узнать, откуда у вас эта информация.

— Сами узнаете. Парадиз — это настоящий Рай. И поэтому сюда не попадают торгаши, актёры, менеджеры, всякие бездарные писаки и кем там был ваш Даниил — не важно. Потому что все они не принесут ничего, кроме потраченных впустую ресурсов системы. Здесь торжествует рациональный подход, дорогая моя, и это, как по мне — идеально.

— Рада, что вы хоть в этой жизни чем-то довольны. А теперь, — Ксения указала головой на монитор, — прошу простить: у меня мутировавший вирус гриппа только что уничтожил сильнейший антибиотик, и мне нужно составить отчёт.

— Конечно, Ксения. Не прощаюсь.

Света ушла к своему рабочему месту и стала что-то обсуждать со своим ассистентом.

Составив колоссально исчерпывающий отчёт, Ксения огляделась — почти все покинули общую зону, и только Григорий что-то печатал в дальнем конце лаборатории. Она решила поговорить с ним — получить хоть немного подробностей от того, кто пробыл здесь, очевидно, достаточно долго. Заметив её, Григорий будто понял намерения женщины и перехватил инициативу:

— Ну, что скажете, Ксения Дмитриевна? Кажется, нелёгкие времена ждут людей в физическом мире.

— Да, похоже. Вирусы мутируют в прогрессии, адаптируются, и, кажется, побеждают, — она села напротив Григория, — но я хотела поговорить не об этом.

— Понимаю, у вас наверняка осталось много вопросов с момента прибытия. Ну, выкладывайте.

— Это правда — что ни у кого здесь нет возможности общаться с близкими?

— Как бы вам сказать?

— Лучше прямо.

— Тогда да, такой возможности не предусмотрено.

— А как же вся та рекламная пропаганда: «будьте вместе вечно», ролики про воссоединение семей и всё прочее?

— Вы же понимаете, что реклама имеет свойство слегка приукрашивать конечный продукт…

— То есть — врать.

— Да. Но ведь вы получили своё бессмертие и, поверьте мне, вам повезло оказаться здесь.

— Что вы хотите сказать?

— Это не то, чтобы тайна, но новоприбывшим этого обычно не говорят…

— Угадаю: сюда прибывают не все.

— В точку.

— И вам не кажется это ненормальным? Это же фактически мошенничество.

— Вовсе нет. Вы должны понимать, что если бы система принимала каждого, то для вычислений и симуляции этого самого каждого понадобился бы компьютер размером с Москву. Поэтому нейросеть целесообразно симулирует только тех, кто может принести пользу своим интеллектом, знаниями и прочим, не знаю всех нюансов, если честно.

— Люди платят за Рай, в который, скорей всего, не попадут?

— Тут всё как с обычным Раем, да. Но, подумайте сами, что лучше: светлое существование для лучших или темная бездна небытия для всех?

— То есть моего мужа просто выкинули в корзину?

— Я не знаю, что делают с копиями сознания тех, кто не проходит отбор. Некоторых, наверное, используют для создания рекламы или отчётных видео, но позже их, скорей всего, отключают. Но давайте начистоту: вам с мужем всё равно нечего было бы делать вместе.

— В смысле?

— Вы разве не заметили — ваши чувства будто атрофировались: вас ничто не смешит, вы не ощущаете усталости, злости, радости, желаний, — всё так?

Ксения поняла к чему это всё:

— Да, но я думала…

— Думаете, что скучаете, всё ещё кого-то любите или чувствуете хоть что-то? Нет,

Ксения, вы не можете этого делать, потому что вы – лишь подпрограмма, созданная на основе разума некогда жившего человека. Подпрограмма без интерфейса чувственного восприятия. И это, чтобы вы понимали, не так уж плохо. Вы всё ещё мыслите, а, значит, и существуете. Просто формат вашего существования изменился, а ваш внутренний протест — это, скорей, фантомная боль: разум пытается адаптироваться в ситуации, используя старые методы, внушая вам то, что вы должны чувствовать в конкретных ситуациях. Но вы только представьте — сколько ресурсов системы уходило бы на симуляцию настоящего эмоционального фона. И главное — зачем?

Разум Ксении пытался переварить сказанное. А Григорий, меж тем, перешёл к заключительной части монолога, который, он, кажется, произносил не впервые:

— Поверьте, всего несколько дней — и вы адаптируетесь: забудете мужа, человеческие невзгоды и прочее — всё, что так отягощало существование чистого разума там, в физическом мире. И вот тогда, наконец, полноценно ощутите себя частью нового огромного и прекрасного Рая.

Ксения поблагодарила Григория за разъяснения, встала и тут же перешла в частную зону. Её разум противился осознавать себя бездушным куском программного кода, но при этом отчётливо понимал: каждое сказанное Григорием слово — правда.

Она — лишь копия сознания когда-то жившей учёной Ксении, которая по инерции ищет копию сознания простого пожарного Даниила. И поиски её обречены, ведь копия сознания пожарного отправилась в мусорную корзину — к миллионам других, таких же ненужных.

Спустя некоторое время сознание Ксении смирилось с новыми правилами и перестало сопротивляться — как и обещал Григорий. Существование стало спокойным и размеренным, не отягощенным житейскими проблемами и тревогами. Настоящий Рай.

Работа продолжалась и, если судить по симуляции, человечество ожидала пандемия, сравнимая с печально известной «испанкой». В сознании Ксении возникал вопрос: а если люди окажутся на грани вымирания — кто будет следить за электростанциями, распределителями и прочим. Если всё выключится, то сколько протянет сам Парадиз? Наверное, недолго. К счастью, переживания уже давно остались за пределами чистого разума.

В частной зоне сознание Ксении занималось повышением эрудиции: она изучала новые труды в области вирусологи и без удивления находила там свои собственные наработки.

Но иногда её сознание по непонятным и иррациональным причинам выбирало симуляцию прогулки — в любом месте. Ключевыми были погодные условия: холодное осеннее солнце и ветер.

Во время таких прогулок она пыталась представить, какие чувства она могла бы испытывать в этот момент, размышляла о том, что её бессмертие — это вовсе не вечная жизнь, а вечное существование. И пыталась спорить сама с собой — о смысле самой жизни и осмысленности бытия с разумом, но без чувств. Впрочем, этот спор не имел значения, ведь ответ был очевиден.