Реальность воображаемого метро

Барнаул — далеко не единственный город, где метро как бы нет (совсем как в песне рэпера 25/17, написанной, впрочем, об Омске), но оно существует в виртуальном пространстве. Воображаемый метрополитен есть в более чем сорока городах России: Брянске, Белгороде, Воронеже, Курске, Рязани, Набережных Челнах и десятках других больших и малых населённых пунктов.

Хотя фанаты подземного транспорта рисовали свои схемы ещё в 1990-х, особенно много таких проектов стало после выхода в 2005 году романа Д. Глуховского «Метро 2033».

В одних городах метро начали строить и бросили; в других оно планировалось или хотя бы обсуждалось, но до строительства дело не дошло по экономическим причинам; в некоторых — как, например, в Кореновске, где всего сорок тысяч жителей, — метро, объективно говоря, и не нужно. Однако вполне рациональная, обоснованная дефицитом бюджета, структурой города или численностью населения «ненужность» метро оказывается небесспорной.

Социологи уверены: если в интернете появляется метро, значит, это кому-нибудь нужно. Если люди начинают обмениваться идеями, где прокладывать линии, как должны выглядеть поезда, создавать «отчёты о посещениях», приложения для Google Play, писать о подземке песни и снимать фильмы — значит, воображаемое метро благополучно проходит через жернова механизма, который Р.О. Якобсон и П.Г. Богатырёв назвали «цензурой коллектива». Исследователи полагали, что, только если текст или практика востребованы сообществом, они будут жить и распространяться. Осталось выяснить, в чём же причина этой востребованности. Их несколько, и первая — это проблема статуса города. Метро — до сих пор признак мегаполиса, прогресса, скорости. Массовое представление, что метро строится только в городах-миллионерах, ведёт к тому, что подземка воспринимается как почётная награда «за демографические достижения». Для горожан виртуальное метро нередко оказывается способом повысить статус города, продемонстрировать себе и окружающим, что родной город — это крупный и значимый населённый пункт.

Вторая причина — несвязность городских районов и дискомфортная планировка. Например, в Брянске вопрос о метро встал особенно остро с разрастанием города и появлением задачи преодолеть разрывы, с которыми уже не справляется наземный транспорт. Метро же, как реальное, так и мнимое, делает город более структурированным и связным.
Горожане выбирают на карте наиболее значимые объекты, прокладывают между ними маршруты, и метро, пусть даже виртуальное, набрасывает сеть на городское пространство, делая его познаваемым, предсказуемым и осмысленным. Неслучайно при «строительстве» воображаемого метрополитена авторы стремятся найти материальные денотаты для станций и туннелей. В роли наземного павильона метро может выступать и неказистый киоск, и давно не ремонтированный переход, и вход в торговый центр. Каждый из этих объектов приобретает таким образом дополнительный статус, становясь (для посвящённых) частью дополненной реальности города.

В некоторых случаях подземный транспорт превращается в оружие протеста. Особенно это характерно для городов, где метро было начато или обещано, но так и не построено. В этой ситуации возможны два процесса. С одной стороны, любая проблема города связывается с отсутствием в нём метро — например, провал в асфальте иронически интерпретируется как признак того, что втайне от жителей ведётся долгожданное строительство подземки.

С другой — создание метро становится «оружием гиков» (этот термин ввела исследовательница интернета Габриэлла Коулман в качестве ответа на «оружие слабых» антрополога Джеймса Скотта). Люди, обладающие определёнными профессиональными навыками — дизайнеры, архитекторы, географы, маркетологи и др., — конструируют объект, который не может или не хочет создать власть, в том пространстве, которое им подвластно, и затем апеллируют к схеме метро как к реальному аргументу в дискуссиях о транспортной политике города. Иногда эти схемы используются при планировании движения общественного транспорта — пусть не метро, а скоростного трамвая.

Оказывается, что воображаемое метро не такое уж воображаемое. Хоть оно и становится темой первоапрельских розыгрышей в прессе, пародийных роликов, меметичных изображений и всего того пласта материала, функцию которого пользователи описывают как чисто развлекательную — just for lulz, — у воображаемого метро есть и материальные составляющие, и группы поддержки, и место на карте локальной идентичности, а иногда даже реальная политическая сила. Именно поэтому так возмущаются обманутые ложной надеждой на метро: его отсутствие бьёт в «больное место» города, вскрывая потребность если не в самой подземке, то в изменении транспортных схем или развитии городской среды в целом. Хотя виртуальное метро и является элементом альтернативного, утопического города, оно живёт собственной жизнью. Как сказал один такой «пассажир», «отсутствие метро не отменяет его наличия».