10 аргументов в пользу теории эволюции

Историю органического мира можно проследить по ископаемым останкам животных и растений. Изучение палеонтологической летописи показывает, что сложным организмам предшествовало появление простых, а самые недавние ископаемые больше остальных похожи на современные виды. Их крупные группы связаны между собой переходными формами. Никакой теорией, кроме эволюционной, эти закономерности не объяснить.

Если классифицировать все живые существа, то в результате мы получим схему, которая напоминает дерево. Ещё в 1735 году ботаник Карл Линней, а затем и многие другие биологи убедились, что сталкиваются с некой «естественной классификацией». Разные учёные независимо друг от друга создавали почти одинаковые схемы, что сложно объяснить простым совпадением. Это следствие того, что все организмы произошли от общего предка, и чем он ближе, тем больше у видов похожих черт. Если общий предок в далёком прошлом, сходства значительно меньше.

Если мы попытаемся расставить по порядку объекты, на которые не повлияла эволюция и процесс передачи наследственных признаков, мы не увидим никакой древовидной структуры. К примеру, спичечные коробки можно сортировать по стране-производителю, году выпуска, рисунку и так далее. Но составить их естественную классификацию, в отличие от биологических видов, не получится. Спичечные коробки не развивались по эволюционному сценарию один из другого, как это происходило с живыми организмами. Если бы все существа появились в результате акта творения, как утверждают креационисты, виды не выстраивались бы в древовидную иерархию форм, которую признают все биологи.

Да, порой именно несовершенство доказывает полноценность эволюционной теории. Если бы все организмы были созданы с нуля неким творцом, то они не имели бы недостатков. Известный пример такого рода «недочёта» — возвратный гортанный нерв у млекопитающих. Он идёт от мозга к гортани и помогает нам говорить и глотать. Однако он гораздо длиннее, чем нужно: спускается в грудную клетку, затем возвращается наверх, из-за чего его длина равна почти метру. Это делает орган более уязвимым. Однако в свете эволюционной теории такое строение получает объяснение и указывает на происхождение человека от рыбоподобного предка.

В телах животных и растений таится множество ключей к их происхождению, в том числе рудименты — некогда функциональные органы, потерявшие своё значение.

Такими органами являются крылья у десятков видов птиц, которые утратили способность летать, или глаза у кротов и слепышей. У китов это таз и кости конечностей, которые указывают на их происхождение от четвероногих наземных предков. У человека — аппендикс, доставшийся нам от травоядных, или копчик. Эти органы могут выполнять какие-то задачи, но рудиментарность определяется не отсутствием функциональности как таковой, а тем, что орган перестал служить цели, для которой появился.

Атавизмы — это «аномальный» возврат признаков, присущих дальним предкам, но отсутствующих у современных особей. Хвосты или густой волосяной покров по всему телу у людей — примеры атавизмов.

Когда тот или иной орган перестаёт использоваться, эволюция «выключает» гены, отвечающие за его развитие, но не выбрасывает их из ДНК. Иногда эти гены могут быть снова запущены. Креационисты же утверждают, что подобных генов нет, поскольку нет общих предков, у которых эти гены были активны.

Биогеография — это наука, объясняющая распространение по земному шару всех форм растений и животных. При помощи секвенирования ДНК и других инструментов биологи могут выяснить, почему виды живут в определённых местах, и узнать примерное время, когда они отделились от общих предков.

Почему на многих океанических островах такие странные и обеднённые флора и фауна по сравнению с материковой? Предположим, что некий творец создал живых существ, но почему именно океанические острова он населил не так, как материки? На вопросы географического распространения видов, как ископаемых, так и современных, нельзя получить ответы вне теории эволюции.

Так называется процесс, объясняющий, почему разные типы животных в разных местах обитания имеют сходный внешний облик. Креационистам сложно объяснить это явление. Конвергировать — значит адаптироваться похожим образом.

Так, у кактусовых и молочайных похожая форма — они жёсткие, обычно с толстым стеблем и без листьев, что необходимо для эффективного запасания воды.

Отрицание естественного отбора часто основывается на невозможности увидеть его проявления за время человеческой жизни, ведь он занимает миллионы лет. Но на самом деле доказательства есть.

Одно из них — селекция. Люди занимаются ею всего несколько тысяч лет, но за этот короткий период значительно изменили растения, которые выращивали. Многие фрукты и овощи, которые мы едим, значительно крупнее и вкуснее тех, что растут в дикой природе. То же самое произошло с домашним скотом, не говоря уже о породах собак. Селекционеры создавали облик наших любимцев, меняя как их внешние характеристики, например окрас и густоту шерсти, так и повадки, темперамент.

А ещё за естественным отбором можно следить в лабораторных условиях. Бактерии делятся каждые двадцать минут, что позволяет наблюдать эволюционные изменения через тысячи поколений в режиме реального времени. Такие эксперименты (один из них был начат в 1988 году Ричардом Ленски в Университете штата Мичиган и продолжался 18 лет) подтвердили существование механизмов эволюции: мутаций и естественного отбора. И именно из-за приспосабливаемости и скорости эволюции бактерий человечеству приходится создавать всё новые антибиотики.

Диморфизм — это различия между самцами и самками одного и того же биологического вида. Креационисты не могут объяснить, зачем творец наделил самцов некоторых видов настолько яркими чертами, что они мешают им выживать. Как, например, хвост павлину.

Однако суть естественного отбора не в выживании как таковом, а в продолжении рода для передачи генов. Роскошный хвост или умение распевать брачные песни не помогает выжить, зато увеличивает шансы обзавестись потомством.

Откуда нам знать, что креационисты заблуждаются, утверждая, что естественный отбор способен на малые изменения в организмах, но ему не по силам произвести крупные? Прежде всего следует спросить: а какова альтернативная теория?

Нам не известно ни о каком другом естественном процессе, который мог бы породить сложную адаптацию. Та альтернатива, которую предлагают чаще всего, относится к области сверхъестественного. Увы, теория разумного творения состоит главным образом из ничем не подкреплённых утверждений. Прихотью сверхъестественного творца можно объяснить вообще любое наблюдение в природе, но где доказательства?

«Эволюция всего лишь теория», — часто говорят её противники. Но в науке теория — это продуманная и обоснованная последовательность утверждений, призванных объяснить факты реального мира. К таковым относятся «всего лишь» атомная теория и теория относительности.

Чтобы теорию сочли научной, она должна поддаваться проверке и служить основой для достоверных прогнозов. То есть давать возможность проводить наблюдения, которые подтвердят или опровергнут её. Теория эволюции полностью отвечает этим требованиям.